Помню все подробности того предпраздничного дня. Это было пятое марта 2022 года. Десятый день военных действий. В конце одной из встреч в тот день молодой человек поздравляет меня: «С наступающим!», а я в недоумении, каким наступающим? Кто наступает? Как? Требуется время, чтобы сопоставить и понять даты, контекст, вернуться в реальность. Хотя какую реальность?
  Машины развозят предпраздничные букеты цветов, молодые люди спешат приобрести подарки своим женам, мамам, дочерям, чтоб порадовать их в праздничный весенний день, день женственности, тепла, возрождения, красоты и гармонии мира. Кто-то едет совершать покупки товаров, отложенных до лучших времен, но ввиду подорожания, тревоги и паники грядущего дефицита, спешит успеть и приобрести нужную или не очень вещь. А кто-то торопится домой, потому что там безопасно, там родные. И немного отъехав по Киевскому шоссе от Москвы, всего каких-то 700 км в этот момент едут другие машины, военные машины и идет война, настоящая, в которой гибнут люди, для них этот день может закончится прямо в этот самый момент, и они его хотят продлить, заморозить, насладиться последним глотком воздуха. Они не успеют поздравить своих близких с праздником, и может уже никогда не отпразднуют в кругу семьи ни день 8 марта, ни какой другой праздник.
  Я заранее организовала и спланировала все дела в тот день, но, не смотря на расчеты и тщательно обдуманные планы и действия, я стою в «мертвой» пробке, понимаю, что ужасно опаздываю, стою, нервничаю и очень тороплюсь. А кто-то этот самый момент, эту вынужденную паузу пожелал бы затормозить, замедлить, а я тороплю. Стою, жду, ничего не могу сделать и думаю, как мало от меня зависит, не только сейчас, а вообще – это лишь еще одно напоминание. Но что-то я все же могу. Могу выбрать, ползти в пробке дальше, развернуться и поехать домой или бросить машину и поехать в пункт назначения на метро. Спешу я в ВШЭ на лекцию, чтоб погрузиться в учебу, чтоб отвлечься от гнетущей неопределенности и тревоги, чтоб опереться на знания и опыт, а также на сам процесс учебы как на условную постоянную в таком множестве переменных. Учеба прочно вошла в мою жизнь много лет назад, можно сказать, что это постоянная составляющая моей жизни и опора на данный момент. Могу и не поехать, послушать в машине по пути домой, у меня всегда есть выбор. Но я точно знаю, чего хочу сейчас и где хочу сейчас быть, и я предприму все попытки, чтоб реализовать желаемое. Мне нужно тотальное погружение в процесс, чувство принадлежности большему, вечному, чем является для меня учеба и символ ее - институт.  Подключаюсь онлайн к лекции и слышу, что преподаватель задерживается. Я очень рада, я все еще могу успеть, ну или не так сильно опоздать, про себя еще раз вспоминаю свое убеждение и нахожу ему очередное подтверждение «все случайности не случайны». Опаздываю, да, но эта лекция мне сейчас нужна как глоток воздуха! Я чувствую, что тону, что меня затягивает в глубину, и это для меня шанс спастись, отплыть, а может и выбраться на берег. Я бросаю машину и бегу в метро.
  И я прибежала, я в Альма-матер, я слушаю лекцию, которую так ждала и жадно впитываю каждой клеточкой знания. Не смотря на трудности и сложности, я успела, доехала, значит от меня что-то зависит, я что-то могу. Я могу влиять на свою действительность, я могу делать то, что в моих силах, и в каждый момент времени у меня есть выбор. Выбор – это сейчас самое главное, что у меня есть и что у меня не отнять. В своем выборе я могу проявить себя, выбрать себя, почувствовать себя и вернуться к себе, потому что аннигиляция – это, пожалуй, самое страшное, что может случиться. А наличие выбора позволяет отвратить ее, установиться в своем бытие.
   Я слушаю лекцию. Лекция о травме. И тема это важна и актуальна сейчас, как никогда. Травма – это то, что происходит с нами сейчас, со всеми нами. И она позволяет понять, что ничто не является однозначным. И я слышу важную истину: «во время травмы правда искажается». В войне первой жертвой всегда падет правда. И тем скорее она умирает, чем иллюзорней и отчужденней (не принятой и не соответствующей ценностям индивида) она была до войны. По факту не остается у нас никакой правды. Может это и есть та цезура, про которую говорил Бион. Некая пустота, безвременье, где мы расстаемся с ролями, снимаем маски и костюмы персонажей, которых играли, порой даже не осознавая этого. Но тем, кто усиленно верил и цеплялся за то, что считал правдой, сложно от нее отказаться, признать ее ложной, неприменимой более. Проще цепляться за ложную правду, чем оказаться в пустоте. А может и не было никогда этой правды, было то, что мы хотели считать правдой, нам так было удобнее, и мы цеплялись за воздушные замки, построенные даже не нами. И не за что теперь зацепиться, отмирают отжившие и устаревшие кем-то привнесенные в нашу жизнь опоры, за которые мы держались как за единственную правду. И необходимо искать новые смыслы. Кто-то продолжает оправдывать и цепляться за старые, отжившие, чуждые опоры, считая их единственно верными. А кто-то ищет свои ответы, цели, истины, создает свои смыслы.
   Осознание конечности бытия, привнесенное пониманием близости смерти, перемен и неопределенности влечет за собой как состояние тревоги – но тут важно различать сигнальную тревогу, которая нужна и важна для выживания и панику, которая ослепляет и должна быть снижена до приемлемого уровня тревоги – так и актуализирует потребность поиска своих ответов, осмысленности жизни. Актуализируется принятия ответственности за свою жизнь и проживание жизни из позиции конечности, зрелости, принятия на себя всех возможностей и ограничений, проживание жизни во всей ее полноте в настоящем.
   Я уже упомянула ранее, что для меня «случайности не случайны». Я верю, и убеждаюсь вновь и вновь в существовании причинно-следственной связи во всем! Ничего не происходит просто так для меня, я выбираю для себя эту парадигму. И как мне кажется, такое восприятие происходящего дает возможность большей включенности и осознанности, смены локуса контроля и внимания в сторону себя, я говорю не об эгоизме, гордыне и себялюбии, и не о всемогуществе, я говорю о принятии ответственности за свои мысли и действия на себя, о связи причин и плодов деяний и помыслов. Также эта парадигма допускает для меня наличие чего-то большего, о чем в своих трудах, как мне видится, писал Карл Густав Юнг. И я по-другому смотрю на пробку, в которой я ехала. Смотрю как на возможность остановиться, подумать, прочувствовать актуальность момента, заметить наличие выбора и осознанно сделать его, осознать наличие и важность выбора для каждого из нас. И я думаю о ценности каждого мгновения, дня, который уже не повторится, жизни, состоящей из этих моментов, единственной для нас. И только от нас зависит как мы эту жизнь проживем.
  Лекция началась со знакомства с британским психоаналитиком Уилфредом Бионом и его трудами. Система мышления У. Биона состояла в том, что он любил докапываться до сути. И это невероятно актуально, сейчас происходящее поставило перед всеми острый вопрос поиска смысла. Сознанию нужна система, позволяющая удерживать непротиворечивую картину реальности и поддерживать себя в состоянии фокусировки, что рано или поздно приводит к вопросам: «как устроен мир?» и «что я в нем делаю?», потому что только оттуда можно попасть к целеполаганию, эффективности и прохождению своего пути, в особенности во времена, когда за нависшим туманом неопределенности и перемен и тучами потерь и горя пути не разглядеть. Анализ происходящего (военные действия, близость смерти и потери драгоценных человеческих жизней) поддерживает эту фокусировку вопросами: «Для чего это произошло? Зачем? Какой в этом смысл? Что можно узнать, почерпнуть из происходящего для меня, для других, обо мне, о других?» Как бы это ни было ужасным и невероятным на первый взгляд, мне необходимо верить, что все происходящее носит определенный смысл, происходит с определенной целью. Ее лишь нужно определить для себя. Ницше говорил: «если знать зачем можно вынести любое как» и если это «зачем» неочевидно, то нужно найти его для себя. Больно осознавать, что наше заблуждение на пути, непонимание и не желание думать, гордыня и высокомерие довели ситуацию в мире до людских потерь и смертей, но это уже произошло. Как бы ни было больно – это факт, который нужно принять. И тогда мне остается не просто оплакать эту жертву человечества, а поблагодарить и принять то, ради чего она была совершена, принять ее и наделить смыслом.
  У нас всех есть выбор, и он был всегда: погрузиться в поиски своего смыла или следовать «привитой» не всегда истиной для нас цели. Но сейчас, как будто от этого выбора зависит наша жизнь в самой ближайшей перспективе. Мы все определенно оказались в ситуации, требующей перемен. Перед нами всеми остро встал вопрос о поиске правды, своей!, своего смысла. И это безусловно болезненный и сложный опыт, не все к нему были готовы. Да и можно ли в полной мере быть готовым к ответам на этот вопрос? К. Г. Юнг писал об этом «Встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным». В процессе поиска смысла по-настоящему глубоко погружаясь в базовые экзистенциальные истории, мозг не может до конца объяснить смысл собственного существования и согласиться с выводами, к которым периодически приходит, что приводит его в состояние фрустрации, которое отражается в поведенческих проявлениях вплоть до депрессии. Но, если получилось дать себе ответ, зачем мы живем, то как понять, насколько это является истиной, чтобы начать придерживаться выбранной парадигмы?
  Происходящее в какой-то мере напоминает мне землетрясение. Когда всё вокруг рушится, и падают казавшиеся такими прочными и даже вечными здания. Я не уверенна выстоит ли мое здание и не будет ли придавлено рушащимися конструкциями, расположенными поблизости. Жесткие, ригидные люди, которые пытаются удержаться за консервативные догмы, похожи на огромные конструкции, которые рушатся во время землетрясения, такие люди не могут приспособиться и выжить в условиях тотальной неопределенности. Нужна гибкость, и под гибкостью я подразумеваю не приспособленчество и подстраивание под других, забывая о себе, а умение быть гибким и подвижным при наличие стержня внутри. Сейчас важно, как никогда иметь опору, и ее важно найти в себе.
  При кажущейся простоте вопросы «Зачем?», «Кто я?», «Какова моя роль?», «Что я могу сделать?», «Что происходит?», «Для чего?» на самом деле сложны, поэтому при попытке ответа можно наблюдать, как человек вываливается в пространство социальных дискурсов и обязательств и в момент, когда понимает их бессмысленность, начинает искать новые ориентиры. Точнее, смысл у них есть, но он чужой и в какой-то момент это становится заметно. От того, насколько получается спокойно смотреть на Другое (Я и Оно) и Других (Я и Они) зависит, что мы выбираем в качестве следующих ориентиров, или какие ориентиры выберут нас, если нравится смотреть с этой стороны.
  Я не раз задумывалась ранее и сейчас особенно остро встал вопрос о моем месте на моем жизненном пути. От того, насколько хватает сил разобраться и прийти к согласию относительно своего места в мире (если вообще возможно говорить о нем в терминах места, времени и их изменчивости) зависит и уровень счастья, ну или уход от страдания. В философии буддизма, к примеру, не рассматривается счастье как таковое, речь там идет об отсутствие страдания. Четыре благородные истины, предложенные Буддой гласят о том, что существует страдание и путь, ведущий к прекращению страдания, а именно понимание благородных истин: все эмоции – боль, все составное не постоянно, ничто не имеет независимого бытия, то есть все связано между собой, спустя две с половиной тысячи лет теперь и квантовая физика нам говорит об этом. По мере того, как удается находить связи и объяснять себе смыслы и причины происходящего, начинает получаться и устойчивое движение вперед до очередной переоценки, которая неизбежна при следующем личностном кризисе. И то, что происходит сейчас, наш коллективный личный кризис, который мы все вынуждены проживать, вынуждает нас погрузиться в процесс личностного становления и смыслообразования.
  Нам приходится искать свои смыслы и делать свой выбор, потому что другого пути нет. До определенного возраста или момента еще можно удовлетвориться чужими, но со временем или под воздействием травмирующего события мозг начинает осознавать, что они не имеют ценности и часто это становится сильнейшим разочарованием. Сейчас же все мы скатываемся в пучину депрессии, потому что в свое время не сделали свой выбор, выборы были сделаны не нами и еще до того, как мы начали понимать, что происходит.
  После землетрясения, когда рухнули иллюзии и ложные опоры, мы начинаем поиск. Мы оказываемся в пустыне. Погоня за миражами перестает быть привлекательной, выясняется, что пустыня потому и пустыня, что пуста, и мы начинаем создавать свои миражи, которые лучше только тем, что они свои. Но и это не конец. Через некоторое время становится понятно, что и они не настоящие, и мы впервые оглядываемся на реальность и с любопытством ребенка начинаем изучать мир, в котором живем, наконец-то поверив, что он настоящий и другого нет и не будет. Через некоторое время обычно выясняется, что этот мир создан и структурирован не нами, и существует отдельно, а другие уже разделили его на части и мы обнаруживаем, что найти в нем свое место одновременно и просто и сложно. Можно идти куда угодно и делать что угодно, и одно ничем не лучше другого и во многих местах нас ждут только для того, чтобы вновь рекрутировать под знамена своих смыслов. Это движение по спирали. И переживание сегодняшнего момента обществом и каждым из нас разительно отличается в зависимости от того на каком витке этой спирали мы находимся. Ближе к конечной точке, пройдя по всем виткам мозг начинает искать замену утраченному, итогом чего становится зависимость или отказ от поискового поведения, что граничит с потерей цели существования. В максимальной форме это приводит к суицидальным тенденциям, в минимальной – к асоциальным проявлениям и маргинализации. Выходом же становится признание устройства реальности и начало по-настоящему осознанного взаимодействия с ней.
  И тут мы подходим к вопросу понимания и принятия реальности. Удивительно, что философы и представители научного мира, глубоко погруженные в доказательную науку в какой-то момент своей жизни обращаются к духовным исканиям, яркие примеры – Альберт Энштейн, Карл Густав Юнг, Алан Уоллес (наши дни), на самом деле примеров множество. Почему? Зачем? Может как раз потому, что не находят ответов в доказательном? Разочаровались в научном рационализме? Так Карл Густов Юнг писал: «Чем больше мы приходим к научному пониманию, тем больше наш мир обесчеловечивается… Современная наука позволила человечеству читать книгу природы, как не могло ни одно поколение алхимиков. Позитивная возможность современной науки - заглянуть в чудеса вселенной и ее первопричину - первичную энергию». Он здесь пишет о чем-то Большем. Также К. Юнг писал о магии и духах, важности их принятия, для принятия личности как целого. У. Бион, как мне видится, в данном аспекте привел и описал «область «О», похожую на вселенную. «О» находится за пределами чувств, там, где обитает настоящее. Ученые, великие умы пишут о некоем большем, принятие которого позволит нам познать истинного себя. Для меня это путь познания личности, путь признания устройства великой реальности.